Порог чувствительности [сборник litres] - Ирина Степановская

Сучонка в реальности никогда не существовала, хотя на самом деле таких или похожих сучонок был миллион.

Она пришла ко мне на приём в сером брючном костюме. Этот серый цвет очень ей шёл. Она села напротив меня в моём тогдашнем крошечном кабинетике, спокойно сложив на коленях руки. Было видно, что мой возраст её несколько смутил, но она пришла по рекомендации – недавно я помог её хорошим знакомым, и поэтому она решила мне довериться. Речь её была без малейшего налёта фальши или экзальтированности. Время от времени она останавливалась и вопросительно взглядывала на меня, но я её не перебивал. Мне нужно было, чтобы она выговорилась.

Свою проблему Анна изложила в нескольких коротких предложениях.

– Я часто читала в романах, – сказала она, – «разум её помутился от любви» или «она задрожала от страсти». Мне уже больше тридцати, но я никогда не дрожала от страсти и не ходила как пьяная от любви. Я бы хотела понять, все эти разговоры и писанина о страстях человеческих – сплошные выдумки и все только притворяются, что испытывают такую любовь, или другие люди могут чувствовать по-настоящему, а мне это не дано. Тогда я хотела бы устранить этот недостаток.

– Разве сейчас вам плохо живётся? – спросил я. – Страсть часто приносит несчастье. Зачем усложнять себе существование?

– Вы правильно сказали – существование. Говорят, нет жизни без любви. Я хочу испытать это чувство.

– Вы никогда не влюблялись? – спросил я. – А в детском саду? В школе? Маму с папой любили?

– Отец мой был директором небольшого предприятия. Мама – фабричной девчонкой из провинции. Она отца боготворила. Отец же, как я сейчас вспоминаю, был раздражительным, неумным, неласковым человеком. Всё время орал, а когда выпивал – становился ещё более неприятным. Но меня воспитывали, как девочку из «приличной» семьи. Я была хорошо одета, меня учили музыке, языку… Но я не испытывала к родителям благодарности – родись на моём месте другая девочка, они точно также кормили бы и одевали её. В детский сад я не ходила, и школьные подруги почти все мне не нравились. Была среди них одна – поинтереснее, чем другие, но всё равно она всё время думала о мальчиках.

– Вы замужем?

– Да.

– Вы не любите своего мужа?

– Я хорошо к нему отношусь.

Муж Анны был симпатичным и славным мужчиной. Детей у них не было. Он зарабатывал вполне приличные деньги для их небольшой семьи. Но Анна работала – переводчиком в техническом издательстве. Ей было скучно сидеть дома и заниматься хозяйством.

– Не буду врать, – сказала она, – что я не ценю свою удобную жизнь, но я хочу понять – можно ли было действительно любить этого мужлана, моего отца, или моя мать тоже всю жизнь притворялась? Знаете, мне кажется, что я сейчас живу, как бы наблюдая жизнь через серую пыльную ткань. Как из мешка. Но ведь говорят, что любовь даёт жизни яркие краски. Вы не поверите, но я даже голода никогда не испытываю. А говорят, что с возрастом чувства притупляются всё больше.

– Чаще бывает наоборот, – сказал я. – Многие люди именно к старости начинают ощущать всю полноту жизни. Что же касается женщин, то именно после сорока пяти многие из них пускаются в рискованные авантюры.

– До этого возраста мне ещё далеко, – сказала она, и по твёрдости её интонаций я понял, что она не собирается отступать.

Я начал с ней работать. Мне стало интересно. Встречаются пациенты – разумные, уравновешенные натуры. Если бы Анна была из них – я не стал бы рисковать своей репутацией начинающего, но подающего надежды, психотерапевта. Но в ней угадывалась страстная женщина. Худоба, быстрота реакций, блеск серых глаз – я всеми способами старался выманить любовь из глубин её подсознания.

Сначала я решил, что дело в сексуальной неудовлетворённости. Я задал ей несколько вопросов. Она посмотрела на меня с холодным презрением.

– Я читаю журналы о здоровье. Естественно, будь у меня такие проблемы, я в первую очередь постаралась бы отрегулировать эту сферу. Но в этом смысле у меня проблем нет. Мой муж тонкий и понимающий человек. Я не могу сказать, что обожаю его, но в интимные минуты у меня всё происходит, как надо.

На это было мне нечего сказать, если только она не врала. Но она не врала. Потом я сам мог убедиться в правдивости её слов. Однажды она не пришла на приём, а я, обнаружив, что безумно о ней скучаю и целыми днями думаю только о ней, полетел встречать её возле работы и признался ей, что потерпел полное фиаско – вместо того, чтобы научить любить её, я влюбился сам.

Мы стали близки.

Я жил тогда в обшарпанной съёмной комнатушке, зато в центре. Она приходила ко мне. В минуты, когда глаза её, покрасневшие и замутнённые, закрывались от физического наслаждения, а сердце стучало так, что я слышал его биение сквозь нежные обручи рёбер, разум её оставался неподверженным чувствам. Вскоре она равнодушно зевала, и если не засыпала ненадолго, повернувшись ко мне спиной, то быстро вставала и уходила, никогда не оставаясь ночевать.

– Во-первых, мне нужно хорошо выспаться, а у тебя неудобная постель. А во-вторых, муж будет меня искать по моргам и больницам. Это нехорошо, если я потом заявлюсь домой.

Я проверял её на отношение к детям, животным. Она без умиления смотрела на пушистые комочки. У Анны никогда не было домашнего любимца.

– Взять на себя заботу о чужой жизни! Это слишком ответственно. А если вдруг котёнок умрёт?

– А если ты не возьмёшь его, вечером его наверняка утопят.

– Но не я же в этом буду виновата. Кроме того, неизвестно, что для этого существа в самом деле лучше – быстро окончить свою ещё неясную жизнь в ведре с холодной водой или познать все испытания: голод, холод, побои, злость… И всё равно потом умереть где-нибудь на чердаке или под забором.

– Но, если ты возьмёшь его сейчас – он получит уютный дом, заботу, ласку… Скорее всего, ты бы к нему привязалась.

– Нет-нет. Чем он лучше других? Как я могу выбирать между ним и оставшимися, что сидят в той же коробке? Если я выберу одного, я возьму функцию Всевышнего. Почему вот именно этому я должна буду подарить счастье? Кроме того, у кошек бывает лишай.

Однажды я заманил её в детский дом. Будучи студентом, я подрабатывал там. Вид детей, имеющих казённые пищу и